Фаталист.— Относительно сюжетного источника новеллы
не существует единого мнения. По утверждению биографа Лермонтова П. А.
Висковатова (1812—1905), «Фаталист» «списан с происшествия, бывшего в
станице Червленпой с (Акимом Акимовичем.— И. Ч.) Хастатовым», дядей
Лермонтова: «По крайней мере, эпизод, где Печорин бросается в хату
пьяного рассвирепевшего казака, произошел с Хастатовым». Историк и
собиратель лермонтовских рукописей В. X. Хохряков указывал на рассказ
друга Лермонтова С. А. Раевского о том, что в «Фаталисте» запечатлено
подлинное происшествие, участниками которого были сам Лермонтов и его приятель А. (Данный
материал поможет грамотно написать и по теме Новелла Фаталист. Герой
нашего времени.. Краткое содержание не дает понять весь смысл
произведения, поэтому этот материал будет полезен для глубокого
осмысления творчества писателей и поэтов, а так же их романов, повестей,
рассказов, пьес, стихотворений.) А. Столыпин (Monro). Было
высказано и предположение о том, что тему новеллы Лермонтов отыскал в
мемуарах Байрона, содержащих рассказ об удивительном случае, происшедшем
с школьным приятелем автора воспоминаний: «...взяв пистолет и не
справляясь, был ли он заряжен, он приставил его себе ко лбу и спустил
курок, предоставив случаю решить, последует выстрел или нет».
Вопрос о «случае», «судьбе», «предопределении», входивший в круг
философских проблем, особенно интересовавших современников Лермонтова, и
положен в основу «Фаталиста». Сюжет новеллы, трижды подтверждает
реальность предопределения. Имеете с тем фатализм не исключал для
Лермонтова активного вмешательства в жизнь, но, напротив, он предполагал
свободу действий, решительное вторжение в заранее определенный ход
событий.
Наружность поручика Вулича...— Фамилия этого героя в рукописи
«Фаталиста» читается «Вуич»; первоначально Лермонтов использовал без
изменений фамилию своего знакомого Ивана Васильевича Вуича (1813—1884),
поручика лейб гвардии Коппого полка.
Кавказец.— Очерк написан, по-видимому, в 1841 г. Существует его копия
с пометой переписчика: «Список с статьи собственноручной покойного М.
Лермонтова, предназначенный им для папечатания в «Наших» и не
пропущенный цензурою». «Наши» — альманах петербургского литератора А. П.
Башуцкого (180!—1876) «Наши, списанные с натуры русскими» (1841—1842;
вышло 14 выпусков, после чего издание было прекращено по цензурным
причинам), задуманный по образцу французского сборника «Les franais
peints par eux memess («Французы в их собственном изображении», 1840—
1842). Как сообщали в 1841 г. «Отечественные записки», «самое па-звание
<...> показывает уже, что вся книга будет состоять ил статей
оригинальных русских, ибо предметом их будут русские правы, русские
физиономии, русские характеры.— К изданию уже приступ лено: заказаны
рисунки, и вся первая часть книги просмотрена цен-зурою». Далее были
перечислены имена участников издания:
A. П. Башуцкий, Е. П. Гребенка, М. А. Корф, М. Ю. Лермонтов,
B. Ф. Одоевский, И. И. Панаев, В. А. Соллогуб и т. д.
По сохранившейся копии «Кавказец» был опубликован только в 1928 г.
В очерке Лермонтова изображен кавказский армейский офицер, каких
часто можно было встретить в Дагестане И Чечне. Его возможный прототип —
Павел Петрович Шан-Гирей (1795—1864), родственник Лермонтова,
штабс-капитан в отставке; служил на Кавказе при А. П. Ермолове.
Герой очерка «Кавказец» в литературном отношении — это дальнейшее
развитие образа Максима Максимыча из «Героя нашего времени». Ср. в
«Герое нашего времени» («Бэла»): «Сознайтесь, однако ж, что Максим
Максимыч человек, достойный уважения?..» (см. с. 489).
...кинжал — старый базалай...— Кумыкский мастер База-лай изготовлял
клинки, отличавшиеся удивительной прочностью; эти клинки так и
назывались — «базалай».
...лошадь — чистый шаллох...— Шаллох (иначе — Шолок) — один из знаменитых у горцев Западного Кавказа конских заводов.
...и весь костюм черкесский...— Черкесский костюм, по воспоминаниям
современников, был у русских в большой моде и даже служил образцом для
служебных мундиров линейного казачьего войска.
...бурка, прославленная Пушкиным, Марлинским и портретом Ермолова...—
Бурка стала популярной после появления пушкинского «Кавказского
пленника» (опубл. в 1822 г.) и кавказских повестей А. А. Бестужева
(Марлинского) — «Аммалат-бек» (опубл. в 1832) и «Мулла-Hyp» (опубл. в
1836). Носил бурку и Лермонтов, в этом костюме он изобразил себя на
известном акварельном автопортрете; образцом ему, возможно, послужил
знаменитый портрет А. П. Ермолова в бурке, выполненный английским
живописцем Джорджем Доу (1781-1829).
...достать настоящую андийскую бурку...— Бурки, изготовленные в округе Анд», славились далеко за пределами Дагестана.